Вступление. Мировое сообщество продолжает бороться против коронавируса SARS-CoV-2. В 180 странах мира, в том числе и в России,  в 2020г.  был введён карантин. Почти два миллиарда людей по всему миру находились в условиях социальной самоизоляции. Это беспрецедентные в истории человечества цифры. Впрочем, столь же беспрецедентен и сам опыт каждодневного стресса, который испытывает человек в таких условиях. Требование самоизоляции и иные ограничения, призванные предотвратить распространение инфекции, серьезно деформировали привычный жизненный уклад большинства граждан, затронув потребности разных уровней: от витальных до высших.

Методология. В работе использовался историко-психологический метод, который позволил проанализировать важные аспекты психологии  неопределенности  в  условиях пандемии  на разных культурно-исторических этапах развития мирового сообщества.

Результаты. Несмотря на то, что это не первая пандемия в истории человечества, наука пока не может предсказывать психологические последствия эпидемий. Достаточно вспомнить истерию 80-х гг.  ХХ в. со СПИДом. Было практически объявлено начало Апокалипсиса. Предсказывалось вымирание человечества к 2015 году.  В современных условиях  стали  проводить параллели и предрекать самые худшие последствия.

Уже очевидно, что в условиях пандемии люди столкнулись  с целым рядом психологических проблемам. В числе, имеющих наибольшее негативные последствия оказывают и будут иметь в дальнейшем: виртуальная угроза и информационный стресс; депривационный и социально-экономический стресс. Они, как и многие другие из наиболее серьезных глобальных угроз в настоящее время связаны с высокой степенью неопределенности т.е. практически  с утратой контроля над ситуацией, которая приводит людей к тревоге и панике.

Анализ  работ ученых прошлых  лет, посвященных SARS (тяжелый острый респираторный синдром) в 2002-2004 годах и MERS-CoV (ближневосточный респираторный синдром) в 2012 году, позволяют утверждать, что люди не желают идти на жертвы ради других, когда выгоды неопределенны. Можно констатировать что, неопределенность, присущая инфекционным заболеваниям, создает идеальные условия для их распространения: принятие рискованных решений в социальных ситуациях. Исследования, проведенные в рамках Оксфордской программы Мартина по коллективной ответственности за инфекционные заболевания, свидетельствуют, что когда людям приходится принимать решения, которые могут навредить другим, они склонны действовать так, как будто все будет хорошо. В этих условиях  мировое сообщество  адаптируется к жизни в условиях  неопределенности. Очевидно, что журналисты, мировые лидеры и медицинские работники  в настоящее время, как никогда ранее, успешно учатся более эффективно сообщать о природе неопределенных, но потенциально разрушительных угроз, таких как пандемия SARS-CoV-2.

В феврале английский научный журнал «The Lancet» опубликовал исследование о том, как изоляция влияет на психологическое состояние человека. Авторы провели анализ более двух десятков статей о последствиях карантина на ментальное здоровье, написанных во время или после известных мировых эпидемий (в частности, вспышки лихорадки Эбола в 2014 году, и SARS в 2003 г.). В большинстве статей говорится о том, что изоляция может привести к различным психологическим последствиям: от повышенного уровня тревожности, бессонницы и эмоциональной нестабильности до посттравматического синдрома (ПТСР) и депрессии [2].

Результаты этого исследования нельзя полностью проецировать на текущую ситуацию, так как пандемия коронавируса впервые в истории привела к изоляции мирового масштаба. Ученым еще предстоит изучить этот революционный исторический период и его влияние на психику и здоровье людей. Однако уже сейчас психологи наблюдают рост тревожности, суицидальных настроений, домашнего насилия, а также появление панических атак и эмоциональной дисрегуляции. Центр социального проектирования «Платформа» в апреле, мае и июне 2020 г.  провел опросы среди россиян. Полученные данные свидетельствуют о том, что у 21% респондентов во время самоизоляции возникли психологические проблемы, сильная подавленность, стресс, депрессия [4].

Новый коронавирус своими последствиями преподносит все больше неприятных сюрпризов. Особенно тяжелые психологические последствия прогнозируют у людей, переболевших COVID-19, так как воздействие вируса на ЦНС, страх смерти, изоляция и неопределенность — прекрасные условия для развития депрессии и появления суицидальных мыслей. В этой связи, особое внимание следует обратить на тот факт, что SARS-CoV-2 способен не только оказывать непосредственное влияние на деятельность центральной нервной системы, но и таким образом вызывать соматогенные и органические расстройства эмоций, когнитивной сферы, сознания. Как следствие  пандемия создает риск широкого распространения нозогенных расстройств, являющихся следствием невозможности человека эффективно справиться со стрессом и длительным пребывание в состоянии неопределенности.

 Информационное чрезвычайно  сильное давление, которое оказывается сейчас на людей во всем мире в связи с эпидемией,  так же не позволяет человеку получить ответы на волнующие его вопросы.  Более того информация имеет психотравмирующий характер так как, информационное пространство (репортажи, статистика, аналитика, прогнозы, комментарии, рекомендации, социальная реклама и так далее)  переполнено противоречивыми сведениями о коронавирусе. Столь мощное и хаотичное информационное воздействие, безусловно, травматично для психики человека. Несколько лет назад американскими учеными был предложен термин headline stress disorder (стрессовое расстройство в связи с новостными заголовками) для обозначения расстройств психической адаптации под влиянием настойчивой эмоционально заряженной новостной информации (в 2016 году – это была информация, касающейся выборов президента в США). Вполне вероятно, что тщательный анализ последствий информационного стресса в условиях пандемии позволит наполнить этот термин конкретным психологическим и психопатологическим содержанием [8]. Вероятно, психические реакции при таком воздействии могут варьировать весьма широко — от тревоги и чувства вторжения в личное пространство до сложных дезадаптивных реакций. Так, уже описаны случаи суицидальных попыток как реакции на предполагаемый пациентом риск заражения коронавирусной инфекцией в отсутствие каких-либо признаков соматического недомогания [7]. Во всех этих случаях нозофобии самостоятельным компонентом выступала навязчивая озабоченность информацией о коронавирусе, представленной в СМИ. Аналогично, в исследовании, включившем более 4 тыс. респондентов — жителей различных китайских провинций, была продемонстрирована взаимосвязь между частотой просмотра информации о COVID-19 в социальных медиа, с одной стороны, и выраженностью тревожных и тревожно-депрессивных проявлений — с другой [2]. И, несмотря на то, что вопрос ответственности СМИ за рост психических расстройств в условиях пандемии находится за рамками научного психологического анализа, необходимо отметить, что нынешняя ситуация служит дополнительным подтверждением важности систематических исследований значения виртуальных стимулов угрозы в развитии психических расстройств.

Сужение пространства физической и социальной активности,  у современного  человека иллюзорно компенсируемое доступностью сети Интернет и запускает системные адаптационные изменения в организме человека. Даже элементарная смена режима физической активности и питания вследствие перехода на работу в дистанционном формате способна вносить существенные возмущения в сферу психического состояния. И еще большие эффекты следует ожидать от блокирования многообразных социальных потребностей личности. Не случайно в интернет-пространстве приобрела особую популярность тематика самозанятости в условиях самоизоляции, что можно рассматривать как коллективную попытку выработки адаптационной стратегии. Однако есть основания предполагать, что не всегда данная стратегия оказывается эффективной, и значительную долю пребывающих в самоизоляции составляют лица с признаками расстройств адаптации и состояниями, пограничными между психической нормой и патологией [7].

Пандемия нанесла мощный удар по мировой экономике, затронув практически все ее отрасли. Социально-экономический стресс, который переживает сегодня большинство людей в разных странах мира, складывается, с одной стороны, из общей озабоченности экономическими последствиями пандемии и ожидания экономического коллапса, а с другой стороны, из реальных финансовых трудностей и потери финансовой, профессиональной стабильности у значительной доли трудоспособного населения.

Накладывается на эту неопределенность еще и проблема безработицы, которая сейчас все сильнее начинает выглядеть как наиболее очевидная опасность в мире после пандемии. Уже в тридцатых годах прошлого века впервые был всесторонне описан так называемый «невроз безработицы». И здесь важно отметить, что для человека, лишившегося работы, главная проблема также сопряжена с утратой понимания происходящего, неопределенностью,  что, в свою очередь, так же порождает самые глубинные неврозы. Более того, не столько недостаток экономической устойчивости, сколько избыток свободного времени переживается человеком наиболее болезненно.

К счастью, оказывается, что существует другой, более эффективный способ передачи неопределенных угроз, таких как инфекционные заболевания. Когда подчеркивается неопределенность в отношении благосостояния человека — например, насколько другие могут пострадать от инфекции  — люди стремятся предотвратить наихудший сценарий развития событий для себя и своих близких. При этом не для всех карантин стал серьезным испытанием, кто-то нашел в сложившейся ситуации множество плюсов и, наоборот, уже не хочет возвращаться к прежнему формату жизни. Самые очевидные аргументы: не нужно тратить время на дорогу в офис или на учебу, что бережет нервную систему, позволяет больше спать и экономить деньги; появилось больше свободного время, чтобы найти хобби или начать заниматься спортом. По данным  опроса  Общероссийского опроса ФОМ  России — 72% респондентов хотели бы и после окончания пандемии продолжить работу  дистанционно [4].

Кроме того, россияне во время карантина стали перечислять значительно больше денег благотворительным фондам. Согласно мониторингу сборов более 600 российских НКО, помогающих социально уязвимым группам населения, в марте 2020 г. количество онлайн — переводов увеличилось на 37% по сравнению с февралем, а в апреле выросло еще на 38%. Средний перевод вырос на 7% и составил 1021 рубль — это самый высокий показатель за последние полтора года [3].  По словам аналитиков, фонды еще в самом начале эпидемии обратились к людям с просьбой помочь тем, кому во время кризиса стало еще тяжелее. И люди отреагировали, хотя многие из них испытывают тревогу и по поводу собственного будущего.

Заключение. Пандемия ХХI века, карантин, самоизоляция однозначно привели и приведут к вспышке психологических проблем по всему миру. Многомерность стрессовых воздействий, которые соединила в себе пандемия коронавируса 2019-2020 гг., очевидно, еще будет предметом многочисленных научных исследований. Однако уже сейчас есть основания предполагать, что на смену проблем и практических задач, обусловленных инфекционным процессом, встанут вопросы, обусловленные всплеском распространенности реактивных психических расстройств, а также неинфекционных заболеваний, прежде всего заболеваний сердечно — сосудистой системы, связь которых со стрессом неоднократно подтверждена [5]. Таковы вызовы современности.