В целях анализа применения судебного усмотрения в практической деятельности Конституционного и Верховного Суда РФ следует проанализировать положения законодательства Российской Федерации: Гражданский кодекс РФ, Уголовный кодекс РФ, постановления Пленума Верховного Суда РФ, постановления Конституционного Суда, а также статистические данные Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, Обзоры статистических данных о рассмотрении в Верховном Суде Российской Федерации административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел.

Так, согласно данным Судебного департамента при Верховном Суде России, за 2018 год в суды общей юрисдикции поступило более 880 000 уголовных дел. Количество значительное, но и оно меркнет перед цифрой 17 миллионов, а именно столько дел административного и гражданского характера поступило за 2018 год в суды общей юрисдикции. Согласно обзору статистических данных о рассмотрении в Верховном Суде Российской Федерации административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел, в 2018 году Президиумом Верховного Суда Российской Федерации было рассмотрено более 7 000 надзорных представлений и жалоб.

База данных Верховного Суда России содержит более 620 000 дел и более 4 миллионов жалоб, отправленных в адрес высшей судебной инстанции.

Конституционным Судом РФ за 2018 года рассмотрено  3536 жалоб и обращений. Указанные цифры наглядно свидетельствуют о загруженности судебной системы и одновременно о востребованности судебной защиты в современных условиях.

Задачей Конституционного Суда является обеспечение законности. Состояние законности в правовом государстве должно быть неразрывно связано с обеспечением прав и свобод человека и гражданина.

Конституционный Суд Российской Федерации  является судебным органом конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющим судебную власть посредством конституционного судопроизводства. Для реализации этой функции он наделяется соответствующими полномочиями. Юридическим средством выражения полномочий Конституционного Суда являются его решения. В свете сказанного представляется актуальным и требующим осмысления вопрос о пределах содержания решений Конституционного Суда.

Рассматривая дела о конституционности законов по жалобам на нарушения основных прав и свобод граждан и по запросам судов, а также реализуя иные предоставленные ему полномочия, Конституционный Суд РФ укрепляет законность и создает условия для полного верховенства и прямого действия Конституции на всей территории Российской Федерации.

Наиболее явным и естественным фактором, определяющим пределы содержания решений Конституционного Суда, являются его полномочия.

Полномочия Конституционного Суда – как и любого органа публичной власти – ограничены. Он не может разрешать те или иные вопросы, если это не входит в полномочия Конституционного Суда в соответствии с Конституцией или федеральным конституционным законом. Такое понимание полномочий Конституционного Суда диктуется конституционными принципами правового государства и разделения властей: еще в самом первом своем решении Конституционный Суд отметил, что один из основополагающих принципов конституционного строя заключается в том, что любой государственный орган может принимать только такие решения и осуществлять такие действия, которые входят в его компетенцию, установленную в соответствии с Конституцией. Следовательно, в решениях Конституционного Суда не могут содержаться властные веления по вопросам, находящимся за пределами его полномочий. Например, ч. 2 ст. 125 Конституции РФ называет виды правовых актов, конституционность которых может проверяться в порядке так называемого абстрактного нормоконтроля, т. е. вне связи с их применением в каком-либо конкретном деле. Конституционность других правовых актов, не предусмотренных этим перечнем, Конституционный Суд проверять не может, поскольку это не входит в его компетенцию. Так, Конституционный Суд сформулировал правовую позицию о невозможности проверки им конституционности вступившего в силу закона Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации в части, касающейся изложения отдельных положений Конституции Российской Федерации в новой редакции, включения в ее текст новых положений или исключения из него каких-либо положений в связи с неподведомственностью таких вопросов Конституционному Суду.

На практике встречаются и более сложные ситуации, когда перед Конституционным Судом также встает вопрос соблюдения пределов его полномочий и, как следствие, – рамок возможного содержания решений.

Например, по одному из дел Конституционный Суд отметил, что при наличии в правоприменительной практике различающихся и несовместимых подходов к пониманию и, соответственно, применению законодательного регулирования единственным конституционно оправданным способом обеспечения надлежащего понимания и применения такого регулирования, согласующимся с намерениями законодателя, является его нормативная корректировка [1]. Это означает, в том числе, невозможность разрешения Конституционным Судом соответствующего дела посредством истолкования оспариваемых норм в их конституционно-правовом смысле (пункт 1.1 части первой статьи 87 Закона о Конституционном Суде).

Можно определить два основных направления воздействия решений Конституционного Суда Российской Федерации: на законодателя и на правоприменительную практику. В первом случае Конституционный Суд РФ, признавая пункт, часть или статью закона не соответствующими Конституции России, обязывает федерального законодателя вносить в законы поправки с целью приведения их в соответствие с Основным законом.

В частности, в Постановлении от 6 июня 2017 г. № 15-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Ленинградского областного суда» [2] Конституционный Суд Российской Федерации требует от федерального законодателя обеспечить женщинам равные с мужчинами права на рассмотрение их дела областным или соответствующим ему по уровню судом, если уголовные дела мужчин и женщин имеют одинаковые условия, влияющие на подсудность.

Во втором случае Конституционный Суд России может признать не противоречащими Конституции РФ обжалуемые нормы законов, но указать при этом на недостатки правоприменительной практики и потребовать от правоприменительных органов реализовывать соответствующие нормы законов согласно их конституционно-правовому смыслу, выявленному в решении (решениях) Конституционного Суда РФ (например, Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы»).

Относительно значения правосознания любопытна точка зрения А.П. Севастьянова, согласно которой существующая система назначения наказания, основанная на судейском усмотрении, во многих случаях не способна обеспечить назначение справедливого наказания. Она приводит к тому, что зачастую на наказание значительно больше влияет правосознание судьи, чем какие бы то ни было обстоятельства дела [3, c. 197].

Задача законодателя состоит в поиске наиболее оптимального соотношения между формальной определенностью и оценочностью норм. Бесспорной представляется точка зрения авторов, утверждающих, что «в процессе индивидуализации наказания судейское усмотрение заменить ничем нельзя [4, c. 109]. Вместе с тем некоторая формализация законодателем такого усмотрения привела бы к большей стабильности судебной практики, ее единообразию, укреплению законности и максимальной реализации принципа справедливости».

Излишняя формализованность, равно как и законодательно предусмотренные чрезмерно широкие границы судейского усмотрения, создают предпосылки для отсутствия единства правоприменения.

Стоит констатировать, что рамки правоприменения, предусмотренные современным отечественным (в первую очередь уголовным) законодательством, столь широки, что требует переосмысления законодательный подход к их последовательному расширению (исключению низших границ санкций и т.п.).

Взаимосвязь принципов права и судейского усмотрения видится в том, что суды, давая юридическую оценку конкретным жизненным обстоятельствам, обязаны руководствоваться принципами права. Отсутствие должного внимания к основополагающим идеям создает предпосылки для вынесения неправомерного решения. Сложности в данном случае связаны с проблемой правосознания судей первой или апелляционной инстанций. Конкретные правовые предписания в ряде случаев сформулированы таким образом, что допускается их двоякое толкование. Как показывают проанализированные примеры, вплоть до высшей судебной инстанции судьи трактуют законоположения без учета правовых принципов.

В ситуации, когда решение судов соответствует букве закона, но противоречит его духу (что мы отождествляем с противоречием правовым принципам), есть основания отмены такого решения вышестоящим судом, без необходимости поиска каких бы то ни было иных правовых норм, обосновывающих существенность нарушений норм материального и процессуального права.

Проблема, как нам видится, даже не столько в чрезмерно широких границах судейского усмотрения, что создает предпосылки для разных правоприменительных решений при фактически тождественных обстоятельствах, а в том, что в настоящее время наблюдается ситуация, требующая повышенного внимания: интерпретационная деятельность по существу подменяет законодательную. Подобный выход Верховного Суда РФ за рамки законоположений нами признается оправданным лишь в случаях явных законодательных пробелов и коллизий, а также с опорой при вынесении решения на основополагающие начала гуманизма и справедливости.